Усвоение арабами культурных достижений других народов способствовало обогащению их словарного запаса. Из греческого в арабский язык пришли такие слова, как «фалсафат» (философия), «джуграфиа» (география), «биулуджиао (биология), «трагудия» (трагедия), «кумудиа» (комедия) и многие другие.

Воспринимая более высокую культуру покоренных народов, арабы в то же время оказывали и на них определенное влияние. Как мы уже отмечали выше, в большинстве бывших византийских провинций происходил процесс арабизацни местного населения под влиянием переселявшихся туда арабских племен. В первую очередь арабизировались те греки, копты, сирийцы, евреи и самаритяне, которые принимали ислам. Однако арабизация затронула и немусульман, хотя у них этот процесс был более замедленным.

Уже в VII—IX вв. христиане, иудеи и самаритяне воспринимали некоторые обычаи арабов, давали своим детям арабские имена, начинали носить одежду, как у мусульман. Со временем процесс усвоения зиммиями арабских одежд и обычаев настолько встревожил мусульманских правителей и законоведов, что они стали издавать строгие указы, запрещающие зиммиям носить одежду, похожую на мусульманскую, обучать своих детей Корану и т. д. Однако в течение многих лет подобные указы периодически возобновлялись. Это свидетельствует о том, что они неоднократно нарушались. Еще в XIII в. в Египте чужестранцы не могли отличить по одежде христианина от мусульманина.

Несмотря на то, что своими постановлениями арабские власти тормозили процесс арабизации покоренного населения, остановить полностью они его не могли. Вместе с тем осуществлялся процесс сближения и взаимного проникновения культур. Сами арабские правители, привлекая представителей коренного населения завоеванных стран на службу в государственные учреждения, способствовали усвоению ими элементов арабской культуры, что находилось в явном противоречии с ими же издаваемыми постановлениями. В самом деле, например, запрет зиммиям обучаться Корану не мог иметь силы по отношению к писцам-иноверцам, т. к. после перевода всего делопроизводства на арабский язык им необходимо было знать его в совершенстве. А священная книга мусульман как раз служила удобным практическим пособием по арабскому языку.

Роль покоренного населения в Халифате была достаточно высока на протяжении нескольких столетий. Вот что, например, писал в Х в. арабский географ Шамс-ад-Дин ал-Мукаддаси (уроженец Иерусалима): «Здесь редко можно встретить факиха,1 самостоятельно дошедшего до какого-либо нового законоположения, или мусульманина, умеющего писать, за исключением Табарии, которая не перестает поставлять писцов. В Сирии и Египте писцами служат христиане, потому что мусульмане полагаются на их знание языка и не дают себе труда изучить по примеру неарабов арабскую словесность. Когда я был в Багдаде на заседании главного судьи, я краснел, слыша, как он неправильно выражается; там же это не считалось недостатком. В Сирии большинство сортировщиков монет, красильщиков, менял и кожевников — евреи. Большинство врачей и писцов — христиане».

Некоторые места приведенного высказывания ал-Мукаддаси требуют пояснения. Несомненно, он слишком резко судит о культурном уровне арабов-мусульман. Мы знаем, что к Х в. арабы уже имели своих ученых, поэтов и писателей. Возможно, что его высказывание не имеет глобального характера и верно лишь для некоторых местностей Сирии, Палестины и Египта. Что в Палестине арабы имели своих ученых, доказывает пример самого ал-Мукаддаси, который был достаточно образованным для своего времени человеком. Что же касается его замечания о якобы неправильном произношении багдадского судьи, то последний, видимо, говорил на живом разговорном арабском языке, в известной мере отличавшемся от классического литературного языка, и это вызвало упрек столь утонченного интеллектуала, как ал-Мукаддаси. Утверждение о том, что палестинские мусульмане, за исключением жителей Табарии, не умели писать, следует понимать не в том смысле, что все они были безграмотны, а в том, что среди них не было профессиональных писцов-каллиграфов.

Вместе с тем свидетельство ал-Мукаддаси о том, что большинство писцов и врачей в Сирии в его время составляли христиане, соответствует истине. Сирийская семья Бахтишо дала несколько поколений талантливых врачей.

То же самое было в Египте. Там православные врачи Фустата представляли столь внушительную политическую силу, что в Х в. могли диктовать свою волю единоверному патриарху Александрии. Некоторые медики сами становились александрийскими патриархами. Из них наиболее известны Политиан (ар. Балатиан) (вторая половина VIII — начало IX в.) и Евтихий (вторая половина IX в. — 940 г.). Первый прославился тем, что излечил тяжело больную любимую невольницу халифа Харуна ар-Рашида (786—809), использовав в качестве лекарств соленых рыбок и жесткие бублики, испеченные по специальному рецепту. Второй известен тем, что был не только врачом, но и историком. Его перу принадлежит всемирно-исторический труд, доведенный до 30-х гг. Х в.

Постепенно арабизируясь и воспринимая элементы собственно арабской культуры, представители немусульманской интеллигенции в то же время сохраняли свои культурные традиции. Степень арабизации разных групп местного населения в раннюю эпоху была различной. Среди некоторых из них длительное время господствовал билингвизм — двуязычие. Часть деятелей сирийской культуры (Хунайн-ибн-Исхак, Илия бар Шинайа и др.) писали свои сочинения как на сирийском, так и на арабском языке.